Терапия домашней перепиской с врачом

           Пациенты с давних пор своими письмами подсказывали врачам этот психотерапевтический способ. После выхода в свет знаменитых психотерапевтических писем Гуго Оппенгейма (1908) появилось немало изданий в таком духе и научных работ о терапии письмами, особенно в последние годы [Бурно М. Е., 1978; Леви В. Л., 1982; Lereboullet J., 1972; Rosenbaum М., 1977].
 

           Некоторые терапевтические ''механизмы"методики


           1. Целебное действие письма (более сильное, нежели беседа о том же) может объясняться самим фактом чтения письма. И. 3. Вельвовский и М. Е. Марков (1968) говорят здесь о более адекватном для некоторых пациентов "пути воздействия именно через зрительный анализатор".
           2. Во многих случаях, однако, лечебное действие письма объясняется сложнее. Так, письмо можно не спеша и уединившись перечитывать, вдумываясь в смысл отдельных фраз, выражений (после живой беседы нередко рассеянный пациент мучается сомнениями в отношении сказанного врачом: так ли понял врача или здесь был иной смысловой оттенок).
           3. Пациент и врач (особенно если врач также отличается дефензивными свойствами характера) нередко в письме выказывают себя более раскрепощенно, тепло. Отчасти и поэтому доводы их в письмах подчас более убедительны. Зато, конечно, в письме нет той особенной, не заменимой ничем душевной, духовной окраски, мелодии, которая звучит при непосредственно-живом общении с человеком, когда бессознательно-целебно улавливаются и тембр голоса врача, и какой-то момент в костюме, и какой-нибудь волнистый седой волос, внушающий вдруг (неизвестно почему!) бесповоротное доверие.
          4. Почерк врача и пациента сам по себе иногда тонко выражает их индивидуальные особенности, обогащая терапевтическое личностное общение.
          5. Письмо внутренне свободно, как и эссе. Это и исповедь, и вопросы (например, интимные), которые трудно задать в беседе. Мало того, что можно писать в письме обо всем на свете, перескакивая, по надобности, от описания расстройств настроения к вороне, сидящей за окном на снежной ветке. Возможно вдруг среди эпистолярной прозы написать формулу, стихотворные строчки, музыкальную
мелодию, нарисовать схемку, картинку или некоторые слова написать разноцветными фломастерами и т. д. — для более точного выражения своих переживаний, раздумий. 
         6. Письмо — это не только лист исписанной бумаги, но и конверт с маркой. Важно созвучной себе маркой , картинкой на выбранном почтовом конверте также выразить себя в послании к врачу (пациенту) или картинкой на конверте, маркой символически напомнить, подчеркнуть пациенту что-то важное для него, о чем, например, был уже разговор. Такое письмо есть момент терапевтического творчества, за
которым нередко следует творческое самовыражение другого рода. К такому письму возникает особенное, светлое уважение, как к "кусочку души" врача или пациента.
         7. Терапевтическая сила писем увеличивается, если в письма вкладываются сделанные врачом и пациентом фотоснимки, созвучные типографские открытки, сообщающие что-то существенное в форме невербального диалога. Бывает, конкретная переписка о главном идет трудно, но удается рассказывать в письмах друг другу о настроении, раздумьях, возникших при общении с присланным фотоснимком, и
таким "подводным" образом говорить о главном.
        8. Переписка с врачом может захватить, творчески "расшевелить" даже тяжелого пациента в том отношении, что постоянно в душе он теперь разговаривает с психотерапевтом, пишет ему письма (даже если рвет их), размышляет над тем, какие фотоснимки вложит в письма, какие наклеит марки, анализирует свое состояние, раздумывая, как бы точнее его описать в письме, предполагает, как может ответить врач, и т. д.
        Пациенты нередко тщательно хранят письма психотерапевта вместе с конвертами, марками, фотографиями, перечитывают, рассматривают бережно.