Терапия проникновенно-творческим погружением в прошлое
Это есть терапевтические поиски — выяснение своей общественно полезной индивидуальности, прикасаясь каким-то образом к своему прошлому, прошлому своего народа, Земли и Вселенной. Все это, так понятное обычно зрелым и пожилым людям, созвучно нередко дефензивным пациентам уже в юности. Пациенты сами давно побудили автора к врачебным воздействиям такого рода. В их рассказах, очерках нередко звучала одухотворенно-целебная тяга к местам детства, могилам предков, к поискам всего, что осталось от предков, чтобы по письмам, вещам восстановить их духовную жизнь, ощутить родственные корни и крепче чувствовать себя в сложной для них жизни. Выяснилось, что у некоторых пациентов дома в заветных коробках сосредоточены целые "музеи детства" в виде детских своих игрушек, ученической ручки с заржавленным пером, которой писал в первом классе, и т. п. Пациенты путешествовали к местам детства, расспрашивали людей, знавших их прадедов, о характерах предков, и это оживляло их, смягчало тревожную напряженность.
Некоторые "механизмы"методики
1. "Возвращаясь" в детство в своих сокровенных воспоминаниях-переживаниях, пациент чувствует свою, может быть, еще не так придавленную патологическими трудностями эмоциональную особенность, возвращается к себе через такие знакомые, родные "ароматы" сравнительно беззаботного детства.
2. Воспоминания детства как бы "разогревают", оживляют те "эмоционально-подкорковые" области, которые составляли некогда биологическое существо детского характера, подобно тому как сомнамбулический гипноз, также"возвращая в детство", оживляет рефлекс Бабинского. В пациенте (хотя бы слегка) оживает способность видеть мир чувственнее, образнее.
3. Погружение в личное прошлое смягчает патологическое тревожное ощущение того, что прошлого будто бы не было, не было никогда ничего хорошего и, значит, никогда не будет.
Один из молодых пациентов А. А. Бурно сообщил в группе, что ему легче, когда рассматривает свои фотографические портреты разных времен. Товарищи посмеялись над ним, но тут же с помощью врача выяснилось, что юноша вспоминает себя в разных прежних возрастах, и таким образом восстанавливается
ощущение прошлой прожитой жизни, тогда как в тягостных эндогенных расстройствах настроения "забывается" прошлое и все хорошее в прошлом, потому кажется, что ничего хорошего никогда не было и уже не будет.
4. Духовно-проникновенно изучая то, что осталось от умерших родителей, предков (письма, фотографии, одежда), пациент обнаруживает моменты своего сходства с этими людьми, от которых произошел, и становится целебно яснее себе. Например, видит дедовское в своем рассказе, рисунке. Выясняется с помощью старинной фотографии, что руки пациента похожи на бабушкины и т. д.
5. Терапевтически погружаться в прошлое возможно и глубже. Дефензивному пациенту тяжко, когда теряет отчет ливое чувство своего "я" и вместе с ним ощутимую связь с другими людьми, коллективом, обществом, человечеством, не чувствует себя живым, конкретным листом громадного дерева, у которого уже было и еще будет множество листьев. Погружение в далекое прошлое помогает восстановить связь с прошлыми поколениями, человечеством, в котором как бы "растворяешься", но от этого только отчетливее чувствуешь свою индивидуальность. Пациент С, 49 лет, сказал (09.02.1984 г.): "Сегодняшние
люди и я, оказывается, имеем общих предков, общие корни. Значит, сегодняшние люди уже не такие чужие мне, и я не так уж одинок, я близок им, и они близки мне. Наконец, люди, жившие до меня, мои предки, тоже болели — и вот уже крепче под ногами почва". В романе Пристли "Дженни Вильерс" режиссер, в трудный для него час погружаясь в повторяющуюся сегодня живую историю одного из театров, обретает яркое чувство своей социально-полезной нужности, причастности к вечному театральному делу, и это дает силы работать, действовать.
Вот случай терапевтического одухотворенного погружения в прошлое своей страны, тесно связанное с судьбой пациента. Автор послал 7 лет назад пациенту С, 49 лет, снимок, сделанный в Пятигорске во дворе лермонтовского дома с надписью: "Этот старый клен видел Лермонтов". Фотография подействовала на С. в том отношении, что он стал исторически размышлять о старых кленах возле Петровского госпиталя в Лефортово, мимо которых много раз проходил к себе домой. Раздумывал теперь, какие люди, в какие давние времена могли их видеть, к ним прикасаться. Сам трогал клены, ощущая с душевным оживлением связь свою с давними временами, причастность к истории людей, домов, природы.
Отрывок из письма пациента С. (08. 03. 1983 г.) по этому поводу:
"Да, Ваш снимок лермонтовского клена иначе заставил меня взглянуть на клены у госпиталя. Прежде я думал, что они посажены сравнительно недавно, но теперь получилось, что они, быть может, не моложе самого госпиталя. Сейчас я вижу их из окна застрявшего трамвая. Я опаздываю на работу и нервничаю до тошноты. Этим делу не поможешь. Не лучше ли представить себе, что происходило за этими толстыми стенами во времена Петра I?.. Тогда операции делали без наркоза... Пушкин интересовался деятельностью Петра и потому, наверняка, приезжал сюда, причем не раз... .Быть может, он смотрел на эти самые клены и думал, что они видели Петра, так же как я теперь смотрю на них и знаю, что они видели Пушкина... Клен, покрытый свежей листвой, не кажется старым, то есть Пушкин жил не так уж и давно. И он сознавал свою роль в жизни, назначение. А я? Нет. Но оно, наверняка, не в том, чтобы нервничать в застрявшем трамвае. Да я уже и не нервничаю. Почему ? Надо это все серьезно обдумать, а пока запомнить: клены — госпиталь — Петр I — Пушкин — роль в жизни... "
6. Когда пациенты в группе смотрят на слайдах скелеты динозавров, древних черепах, окаменелости рыб, папоротников, бабочек, муравьев, живших десятки миллионов лет назад (еще без человека), когда эти окаменелости (например, лист березы) так похожи на сегодняшнее живущее рядом, когда мы вспоминаем, что наши собственные жизни связаны с этими древними жизнями, у пациентов
нередко возникает уверенное, спокойное чувство глубокой связи с природой, и крепче становится под ногами земля.
7. Когда пациенты изучают происхождение Земли, те времена, когда еще не было Земли, чувствуют причастность свою и к неживой вечной природе, без которой не было бы их, которую сейчас в волшебных частицах несут в себе, то у многих из них усиливается терапевтическое чувство своей материальной вечности, неслучайности в мире: какие-то частицы меня были, когда еще не было человечества, и какие-то частицы меня будут, когда человечества не станет.