Существенный минимум знаний о природе
А. Представление о законах природы, особенно об эволюции, о родстве человека с природой.
Б. Знание тех животных (например, птиц), растений, камней, звезд, которые нас окружают.
Пациенты в группе рассматривают гербарии, ботанические слайды врача и друг друга, слайды насекомых или ландшафтов, узнают, что известная им бабочка называется "боярышница", а вездесущий злак — "ежа", как цветет и т. д. "Вот прошлой осенью, — рассказывает пациент Е., 48 лет, — знал только, что желтые и коричневые березовые листья на дорожках лежат, в лесной паутине застряли, а на крылатые семянки берез и их щитки-самолетики внимания не обращал, потому что не знал, что это такое, принимал за случайные "опилки". Теперь же из ботанического атласа знаю о березовых семенах и вижу, как много их всюду на дорожках насыпано и в лесных паутинах застряло. В результате богаче стал, потому что еще больше теперь вижу в жизни, всякие думы приходят об этих семенах, о расточительности природы".
Обратить внимание на подробности окружающей нас природы, узнать имена растений, насекомых помогают фотографирование, рисование, описывание каких-то уголков природы, отдельных цветов, трав, жуков, бабочек. Рассматривая природу вокруг "по именам", пациенты невольно выясняют свое отношение к определенному цветку, дереву и т. д. (насколько это близко или неблизко) и через это узнают отчетливее себя самих. "Мне лучше уже оттого, что знаю теперь, что это купавка, а не лютик", — сказала пациентка А., 47 лет.
В. Представление о современных экологических проблемах. Пациенту важно осознать, чем объясняется сегодняшнее небывалое тяготение людей к природе. Объясняется оно прежде всего тем, что по вине человека существование земной природы и, следовательно, самого человека сейчас под угрозой.
Г. Знание о некоторых "механизмах" целебного влияния общения с природой на тревожного человека. Отметим кратко эти "механизмы".
Целебно-эстетическое переживание природы нередко выражается в том, что пациент видит в животном, растении или камне нечто человеческое, т. е. образно, сказочно чувствует с природой глубинное родство, возникает ощущение "природных" сил и "природной" долговечности. Творчество М. Пришвина, например, есть нескончаемый рассказ о природном в человеке и человеческом в природе. Вот тронул крапиву, "а она, такая старая, кусается по-прежнему, как молодая". Или осенний клен, который "как иной человек перед лицом смерти сложит руки на груди, так он сложил свои листья и стоит голый, но совершенно спокойный: больше взять с него нечего". Филолог Н. Скатов в духе сегодняшней озабоченности отношениями с природой отмечает, что у А. Кольцова, А. Фета, Ф. Тютчева "природа явлена... в глобальном, подчас действительно первобытно цельном виде". Поэты эти необычно глубоко (хоть и по-разному) ощущали "связи человека и природы, противостояние человека природе и их кровное родство".
В общении с растениями, домашними животными многие дефензивные пациенты ясно чувствуют незащищенность живого (есть кто-то еще более беспомощный!), возникает потребность ухаживать за цветком, животным, поливать, кормить его, ибо без этого погибнет. Пациент проникается целебным чувством ответственности за тех слабых, кого "приручил" (как в "Маленьком принце" Сент-Экзюпери).
Дело не только в том, что чувства домашних животных, особенно во взглядах, движениях, вздохах, напоминают человеческие чувства, но еще и в том, что растение и животное не напряжены истинной тревогой (т. е. ожиданием беды в будущем) в отличие от дефензивного пациента [Бурно М. Е., 1981, с. 13]. Страх, свойственный и животным, есть боязнь настоящего, тогда как в истинной тревоге всегда звучит специфически-человеческое переживание за будущее. Самый трусливый пес боится лишь сиюминутной беды, но не завтрашней. И если сейчас ему ничто не угрожает, он заражает нас своей способностью жить сиюминутной радостью бытия. Г. Спенсер подметил, что грациозные движения .отличаются высокой свободой, мягкостью. Мы, зрители, как бы "разделяем" телом и душой приятные ощущения, что испытывают совершающие эти движения1. Когда напряженный тревогой дефензивный пациент, придя домой, видит на диване грациозно расслабившегося кота, которому неведомы мелочные тревоги за завтрашний день, он невольно умиляется-заражается этим покоем-безмятежностью.
Общение с животными, растениями побуждает пациентов чувствовать-обдумывать единый план строения живого, размышлять о том, что поэтически-мифологическое изображение природы А. Кольцовым и М. Пришвиным так естественно идет многим в душу, умиротворяет и потрясает потому, что содержит в себе реальные зерна, как и все глубокие сказки мира. "Погружение" в живую природу, подготовленное заранее чтением соответствующих книг, терапией творческим самовыражением в целом, может оживить, "поджечь" (даже субдепрессивно-вялых пациентов) так широко, что вспомнится детство, захочется поделиться об увиденном с товарищами, написать об этом. Пациент Р., 28 лет, рассказывает в письме (21.10.1984 г.), как искал в лесу осенью октябрьские грибы после чтения книги В. Солоухина "По грибы", и почувствовал запах прелых дубовых листьев, напомнивший ему детство. "Я начал искать желуди. И приятно было держать в руках желудь. И было какое-то слияние с природой". Р. дал книгу Солоухина пациентке Л., 31 года. "Она сказала, когда мы говорили о собирании грибов, что плохо представляет свинушки и боится их собирать. И тогда мне захотелось описать, как я вижу растущую в лесу свинушку. И долгое время всплывала во мне эта растущая в лесу свинушка. И это как-то очищало душу".
Творческое целебное вдохновение в общении с природой является только тогда, когда ландшафт, деревья, заросли трав и т. д. начинают восприниматься по-своему. Пациент С, 49 лет, с детства по несколько месяцев в году жил на даче ("в лесу"), но лечебное воздействие дачного леса ощутил впервые только в процессе наших занятий, обнаружив однажды, что воспринимает теперь "свои картинки"
Общение с минералами, горами намекает о вечности, о материальной неистребимости всего существующего в мире.
Отдельно следует сказать о некоторых особенностях лечебного действия общения с домашними животными на дефензивных пациентов.
Самоотверженность многих собак, в любой момент готовых пожертвовать за хозяина жизнью, покоряет наших пациентов. Собака порой острее близкого человека чувствует отношение хозяина к другим людям, отношение людей к хозяину, чует настроение хозяина и сочувствует ему, прижавшись головой к колену. Для многих дефензивных пациентов нет ничего выше такого безыскусственного "понимания" и сочувствия. Для болезненно-робкого пациента крупная собака есть серьезная защита. Это вдруг благодарно осознает в группе одинокая пациентка, которая, возвращаясь с работы, в страхе всякий раз отпирает дверь в свою пустую квартиру: не спрятались ли там в шкафу, под кроватью воры? По-видимому, самые опасные бандиты так боятся собак потому, что собака не имеет человеческого страха и "невменяема" в самоотверженной защите хозяина. Не считаем жутким рассказывать пациентам, как доберман-пинчер, выскочив неожиданно в темноте из кустов, разорвал живот бандиту, что набросился на его хозяйку. При этом цветной слайд с доберманом косвенно-мягко наводит на мысль о надежной защищенности рядом с крупной своей собакой дома и на прогулке.
Домашнее животное беспредельно-бесхитростно, бескомпромиссно-преданно, от него не ждешь подвоха, обмана, с ним можно в этом отношении расслабиться, его не трудно понять в отличие от некоторых людей с "двойным дном", в которых, бывает, мучительно запутывается дефензивный .пациент. Самая тягостная раздражительность многих дефен-зивных порой не распространяется в семье только на собаку. "Только собака не раздражает, — удивляется сама себе пациентка А.2, 47 лет. — Самая понятная мне душа. И люди мне малопонятны, и в книгах, чувствую, чего-то сложного, важного не разбираю, а здесь понимаю все, что она хочет, что нравится ей, и мне хорошо". Собака в то же время трогает своей беззащитностью, полной зависимостью от хозяина. Без него она не может жить своей жизнью (с миской еды, подстилкой, прогулкой), а может лишь прозябать, как бездомные бедняги-собаки. То, что миска, прогулка и т. д. крепко связаны с близкими ей людьми, собака не то чтобы понимает, но по-своему, по-собачьи, знает и боится все это потерять. Она предана хозяину (хозяйке) и своему дому, где все знает и любит, и сердится, когда кто-то незнакомый своим звонком нарушает этот сложившийся уют. Пациенты нередко рассказывают, что, общаясь с собакой или кошкой, невольно острее чувствуют свое природное, связь с живой природой — растениями, травами, птицами, потому что собаки, кошки, живя с человеком, как бы стоят между ним и остальной природой. Кроме того, собака — непосредственный путь к растениям и птицам, поскольку по этому пути невольно идешь с нею гулять.
На собаку, кошку раздражительный пациент не сердится еще и потому, что не ждет, не требует от них того, что требовал бы от человека, от себя самого. Нередко (также и вследствие этого) люди, живущие вместе и любящие собаку, не требуют и друг от друга того, что бесполезно требовать, добрее друг к другу. Случается и такое, что собака трогательно-сердито встанет между поссорившимися близкими ей людьми. "Без нашей собаки, мне кажется, мы были бы такими злыми", — сказала пациентка Б., 31 года.
Пациенты, с тягостным чувством считающие себя некрасивыми, невзрачными, порой смягчаются в общении с собакой, поскольку собаке не нужна красота ("собака любит меня и уродливую").
Забота о питомце душевно укрепляет, поднимает пациента с чувством неполноценности, потому что "здесь он является опекуном и покровителем", как отмечает натуралист В. Г. Гусев. "Мне легче оттого, что есть рядом кто-то еще более глупый, чем я", — сказал пациент М., 34 лет.
Крупная собака научается подражать походке, осанке, некоторым привычкам хозяина (вплоть до уморительной жалобно-ипохондрической беспомощности, если, например, поранит лапу), что тоже целебно трогает ("родственные души").
Домашнее животное (в отличие от человека) не обязывает так к ответному душевному движению, действию, когда, например, занят, а собака прижимается головой к ноге и засматривает в глаза — просит погулять. Собачью голову можно сердечно-строго отодвинуть в таких случаях. Многие собаки, довольствуясь малым, не обидятся на это, будут искренне рады и редким коротким прогулкам с хозяином. Этот целебный момент подчеркивали многие дефензивные пациенты