Общение с природой
Алла Андреева
Весенний снегопад
Зима кончилась. В городе снег растаял под ярким и тёплым мартовским солнцем очень быстро, потому что зима была малоснежной. В Москве стали резче выделяться неприглядные асфальтированные дороги, чёрная земля на газонах с оставшимся с зимы мусором, чёрные голые ветки деревьев. Но вот мокрый противный холодный дождь заморосил, как осенью, а временами под напором ветра даже забарабанил по стеклу. Наступило межпогодье. Я знаю, что где-то там, внутри дерева, оживает понемногу сердцевина, начинается движение соков от корней к веткам, набухают почки, готовясь развернуть листики, как только станет тепло. Но этого не видно глазу, поэтому кажется, что природа сжалась в комок, съёжилась, затаилась и пережидает ненастные дни, когда ветер и холодные дожди буйствуют вокруг неё, клонят к земле, выгибают ветви деревьев, гудят в лесу, теребя их верхушки, и тогда деревья стучат ветка о ветку от пробирающего, пронизывающего их холода, будто зубами.
Грустно смотреть на всё это. Живые деревья покоряются ветру, и у меня возникает щемящее чувство жалости к ним, просто сердце сжимается. В такое время мне не хочется идти в парк – ведь я никак не могу им помочь.
И в это время мне чего-то не хватает, что-то не так, но что? Этого понять я не могла. И ничего бы не изменилось, если бы вдруг не пошёл снег. Это был не просто обычный снег, это был настоящий снегопад, какой бывает только под Новый год. Суровый, холодный, сильный северный ветер пригнал огромную тучу, и из неё на город посыпался снег, да не просто снежинки, а настоящие хлопья снега. Снег, который начался утром, не прекратился ни днём, ни вечером. Он скрыл всю ту черноту, что так резала глаз: землю, крыши и козырьки домов, перила мостов, машины и идущих людей, падающий снег опускался на мокрые ветки деревьев, прилипая к ним, и чернота веток уже не отталкивала, гармония чёрного и белого на белом фоне снежного покрова настраивала на торжественный лад. Деревья были выписаны, будто на гравюре. Звуки притупились.
Мы вышли погулять. Снег падал, падал и падал. Он был не холодный, так как на улице было тепло, и с деревьев то и дело сваливались нам на головы мокрые тающие куски снега. Я была счастлива, потому что всегда любила снег, но не выносила сильного мороза, заставляющего меня съёживаться, а сейчас мороза не было, а был чистый, чуть сыроватый запах свежего снега.
Ночью снег перестал, а днём, когда все ждали, что он быстро растает – («Как это так, снегопад в середине апреля?» - спрашивали люди друг у друга недовольно-удивлённо), вдруг повалил вновь, не унимаясь ни на минуту, но этот снег был уже не мокрый, а настоящий зимний, лёгкий, порхающий…
Я смотрела на летящий за окном снег, и душа моя радовалась, это была настоящая благодать. Снежинки под невероятно сильным напором ветра вдруг ухали вниз с огромной скоростью, а следующие за ними спокойно парили в воздухе возле оконного стекла. Было захватывающе интересно смотреть, как сразу несколько разных по направлению порывов ветра разводили в разные стороны целые стаи снежинок – они как бы разбегались в стороны, и это было удивительно. Но ещё удивительнее было то, что снежинки, подхватываемые восходящим потоком воздуха, совсем близко от стекла, вдруг начинали воспарять вверх с одинаковой скоростью. Звуков снаружи не доносилось никаких, была тишина и только беззвучное движение за окном. Душа у меня замирала, я смотрела и не верила в это чудо, не верила своим глазам. Казалось, будто мир перевернулся, или, может быть, я вверх ногами, или исчезло земное притяжение. Происходящее было ирреально, жутковато, и никак не удавалось оторвать взгляда от снежинок, дружно и на протяжении длительного времени летящих вверх. Мне очень хотелось, чтобы это воспарение скорее закончилось и всё встало на свои места, и снежинки полетели бы вниз, как им и положено, но вновь и вновь они дразнили меня, останавливаясь и повиснув в воздухе, совсем близко от меня, будто задумавшись, потом, как видно, выбрав дальнейшее направление своего полёта, плавно, с неохотой отправлялись в путь. Они казались мне почти разумными.
«Какую интересную траекторию движения, наверное, выписывает иная из снежинок, пока долетит до земли», - молча размышляю я, сидя за письменным столом в любимом кресле, укутав ноги тёплым пледом; хорошо наблюдать за снегом, будучи в тепле, в полной недосягаемости от холодного ветра.
А за окном кружит и крутит пронизывающий ветер, снежинки несутся то ко мне, то от меня. «Эти снежинки - как люди», - думаю я. В круговороте будней, в суете летят они, стремясь всё успеть сделать, потому что так принято - бежать, лететь, чтобы всё успеть, не задумываясь, а всё ли в их жизни правильно. А другие, замедлив свой бег, свой полёт, остановившись, подумают, и окажется, что им вовсе не по пути с другими в общем потоке воздуха, что напрасно старались они прибиться то к одному, то к другому порыву ветра и всюду оказывались с краю. И выйдет, что после остановки их подхватит тот самый вихрь, которого они так ждали, – поток воздуха, идущий вверх наперекор всем законам физики, и там они окажутся в самом центре, это будет их поток, и это будет их счастье.
Я завидую снежинкам. Даже самым маленьким, ведь они летят из тучи медленно, плавно, долго, им всё видно сверху, они подхватываются порывами ветра, а потом оставляются им и вновь спокойно парят в воздухе, мягко опускаясь на снег, к своим братишкам и сестрёнкам, тоже проделавшим такой длинный путь с неба на землю.
Выйдите после снегопада вечером из дома, и вы не только увидите искристый блеск снежинок в сугробах от падающего на них света фонарей, но и услышите тихий, едва слышный шёпот. Это снежинки, когда их не слышит никто посторонний, рассказывают друг другу о том, что увидали они за время своего долгого пути. Я радуюсь за них и немножко завидую: ведь люди так летать не умеют. Люди слишком тяжелы и телом своим, и мыслями…
Вот пришла уже и мама с работы. Рассказывает:
- Что творится! Ужас! Это не погода, а светопреставление. Я еле дошла до дому – идти устала. Ветер в лицо, снег мокрый, противный. Люди завязают в снегу, на всех - шапки снега. Движение транспорта почти совсем остановилось. Безобразие какое в природе творится!
Но меня это не трогает, ведь я-то дома, а не снаружи, я лишь удивляюсь тому, что мне так хорошо, в то время как пешеходам на улице плохо.
Мама подарила мне букет прекрасных, свежих хризантем. Я радуюсь им, как ребёнок, потому что белые хризантемы – мои самые любимые цветы. Я ставлю их в высокую керамическую вазу (в ней цветы живут, дышат, чувствуя глину, схожую с землёй, поэтому дольше сохраняются и, бывает, пускают корни), предварительно наискось срезав кончики стеблей под водой. Это - замечательные цветы: на каждой ветке кроме мощных резных листьев – бутончики, которые обязательно раскроются; постепенно, по очереди будут у меня в доме распускаться маленькие солнышки. Они стоят долго, больше месяца, а ухода почти не требуют, я любуюсь ими: хризантемы в вазе - такие же белые, как снег за окном.
Уже темнеет, и я думаю: «Пусть все прохожие, завязающие в снегу, скорее доберутся до своего дома, и чтобы дома им было так же тепло, уютно и хорошо, как и мне».
Домашние дела отвлекли меня от размышлений, но перед сном мне снова захотелось посмотреть, как там, за окном, и выяснилось, что погода разгулялась не на шутку. Снег уже не шуршит вкрадчиво по стёклам и рамам, а сечёт их. Порывы ветра гонят снег волнами, поднялась метель, и снежинки мне становится жалко. По-моему, вдалеке прогремел гром, или мне только показалось? Оч-ч-чень интересное погодное явление.
Мне нравится, когда за окнами или где-то вдалеке происходит что-нибудь необыкновенное, захватывающее. Но находиться в гуще событий не хочется. Просто наблюдать со стороны интереснее.
P.S. Так вот чего мне не хватало! Снега, такого вот необыкновенного волшебного снегопада, парализовавшего всё движение на свете для того, чтобы сесть и задумать о своей жизни.
Осталось только добавить, что это было в день моего рождения. Вот такой величественный, поистине царский подарок приготовила мне природа.
Марат Ахмедулин
Счастье
Михаил Павлович Березин возвращался в этот день с работы. Проезжая открытую станцию метро, он увидел лесопарк, и ему вдруг очень остро захотелось выйти на этой станции и прогуляться по парку. Он не был в нем уже долгое время из-за разных бесконечных дел: то работа, то в магазин за продуктами, то еще что-нибудь, а ведь он так любил бывать в нем (там ему становилось хорошо, уютно, и лес как будто придавал ему новые силы).
На дворе был март. Погода солнечная и ясная. Солнышко уже немного пригревает. Снега в лесу еще довольно много. Он имеет мягко-оранжевый цвет и переливается на солнце блестками. Небо, нежно-голубого цвета. Где-то невдалеке слышно как щебечут синицы.
Из-за постоянных дел, он забыл, что день уже намного прибавился, и только сейчас, в лесу, в спокойном состоянии он вспомнил об этом и почувствовал это.
Также он почувствовал запах Весны. Пахло тающим снегом, корой и кореньями деревьев, сырой землей, солнечным теплом. Все в лесу говорило: «Идет Весна!». И от всего этого ему стало так хорошо!!! От такого счастья ему вдруг захотелось прыгать, бежать, кричать, петь от счастья! Это желание было так велико, что он не удержался и побежал, смеясь на ходу. Он бежал, бежал, пока не устал. Из-за усталости ему захотелось лечь на снег. Отойдя немного от дороги, он лег.
Солнце ему улыбалось, в теле чувствовалась легкость и приятная усталость. Пошел снег… Он падал медленно, крупными хлопьями, ложась ему на лицо очень нежно, словно девушка поглаживает его нежной, любящей рукой.
Мария Луч
* * *
Он себя помнил с тех пор, как весеннее солнышко разбудило его своими ласковыми лучами. Вокруг пели птицы, и странные маленькие букашки летали вокруг. Внизу ходили люди и улыбались, у многих улыбку вызывал именно он, маленький зелененький листок, потом он понял: это потому, что вокруг была весна, а он, такой маленький и беззащитный, ассоциировался с весной и надеждой.
Затем, с каждым рассветом и каждым закатом, солнечные лучи становились теплее, а радостных людей под ним все больше и больше… «Боже, как многогранна жизнь!» - думал листочек, переживая каждый день. Даже солнышко, обогревавшее дерево, было всегда разным - то ласковым, то обжигающим. Под ним проходила жизнь, протекали судьбы… Он, уже окрепший листок, видел радость, первые свидания, поцелуи, любовь, видел страсть, горечь и боль, разочарование и предательство. Он познал жизнь, он вместе с людьми, живущими, проходящими и сидящими на лавочке под ним, испил эту чашу под названием жизнь. Он понял, что это самое тяжелое и самое счастливое, что есть в этом мире…
Лист, уже взрослый и зеленый, впитывал все краски лета, этой сказочной поры, когда все человечки на планете обогреты солнышком и всем подарен какой-то там фермент, вырабатывающий гормон радости, как сказал один из ученых, как-то присевший отдохнуть на лавочку под ним. Он «умывался» лучиками солнца. И радостная улыбка не сходила с его лица.
Постепенно солнышко становилось не таким жарким, но ничуть не утратило своей улыбки. Листик заметил, что его окрас стал меняться: сначала желтеть, потом краснеть. Он понял, что скоро его жизнь на дереве закончится, но не испугался. Он вскоре упал на дорожку рядом с лавочкой, ставшей ему родной. Но даже лежа на дорожке-тропинке, он радовался, что впитал в себя все краски весны и лета, он лежал яркий, озорной, наполненный самой яркой палитрой жизни, и люди, проходившие мимо, до последнего улыбались при виде него. Он родился в этих улыбках и умер, утопая в них. И кто-нибудь суровой зимой, кутаясь в теплый плед или шаль, обязательно его вспомнит. Вспомнит и улыбнется.
А.Р.
* * *
Утро октябрило мелким дождем. Вышел засветло в допоздна. Осень осенила меня желтыми кленовыми листьями. В изначале скачал я из Инета Жана-Поля Сартра. Голос сартровский был моим собеседником в половине восьмого. А потом свое слово сказал император Австро-Венгрии Франц Иосиф, и другой император – Карл I. И Поль Элюар прочитал свое стихотворение «Либерте».
Иду по осени, несу голоса знакомым в подарок. И престарелого императора, и императора молодого, и поэта французского, и французского же экзистенциалиста.
А так - еще на диск и Теннисон с Киплингом влезли. Только они не нужны, поскольку у знакомых моих они уже есть.
Несу, как урну с прахом, замороженные на века голоса поэтов и исторических персонажей, а вверху, надо мной живые вороны каркают, точно - как сто лет тому назад. И октябрь такой же молодой. И листья падают в лужи самопознанья, чтобы исчерпать себя в них до следующей весны.
Галина
* * *
Весенний дождь поел снега,
Слизав с земли зимы остатки,
Содрав с замерзших луж заплатки,
Залив водой оврагов складки,
Убрав все старое с холста.
7.04.2009
* * *
В тиши на закате
Сижу у воды
Лишь всплески и шепот
Прибрежной волны.
Со мной очень тихо
Ведут разговор
И речка и сосны
Трава и костер.
Пусть слов я не слышу
Лишь шорох и треск
Взлетающих к небу
Огней переблеск.
Мне очень уютно
Мне очень легко
Бежать мне хотелось
С рекой далеко.
Вдруг руки раскинуть
Упасть на траву
Улыбкой и счастьем
Встретить зарю.
Ольга Светлая
* * *
Ива, ива, молчалива,
Ты, как девушка, красива,
Ветви тихо обронила
Над прозрачною водой.
Колыбельную ты пела;
Робко, нежно, неумело
Позвала ты за собой
В мир другой - где есть покой.
Я заснула, чуть дыша,
Сном блаженным малыша.
Юлия Светченкова
Осень
Осень – это уходящее лето, предвестник зимы, глухой тишины и долгого сна. Ослабевшие, утратившие свою силу красивые разноцветные листья укрывают собой холодную и сырую землю, ложась красивым ковром. Это проходит последний час – час наслаждения жизнью на ветвях, затем на земле, а затем и вовсе исчезновение под первым редким и холодным снегом. Повезёт только некоторым листьям - тем, кого подобрали незадолго до начала зимы и положили в самую середину книжки, чтобы оставить навсегда в памяти кусочек именно этой осени.
Под ногами красота, всё вокруг разноцветное – глазам приятно, а на душе неспокойно, она разрывается на части: как же так - всё засыпает, уходит?! Так долго не будет слышно шелеста листвы, журчанья воды, солнечного тепла. А деревья без листвы станут похожими друг на друга, как близнецы, и жизнь станет чёрно–белой. Всё разноцветье красок будет сокрыто под пышными белыми сугробами искристого снега. За окном завоет холодный и кусачий ветер, но это будет описание уже другой поры…
Весенняя метель
Ну вот и пришла весна! Всё вокруг просыпается после долгого, крепкого, спокойного, умиротворённого сна, как бы сладко потягиваясь, открывает глаза и начинает глубоко вдыхать новый, приятно-нежный аромат – аромат весны.
Повсюду лежит нагая земля, пропитанная зимним, морозным воздухом. Теперь же ей доступны ласки тёплых лучей солнца. И проснувшиеся деревья стали покачиваться от пришедшего весеннего ветра. Они простирают свои ветви к теплеющему солнцу, жадно вбирая в себя солнечную энергию.
Но небо ещё изредка сдувает с себя последние пушинки-снежинки, напоминая о былой, старой зиме. В такие моменты кажется, что воздух наполнен статическим электричеством. Снежинки стали как будто легче – они витают над землёй, не желая ложиться на неё, а более того, стремятся ввысь – обратно к небу. Они порхают и ютятся в тёплом потоке воздушного пространства. И по земле идёт весенняя метель!
У воды
Солнечный мягкий весенний день. Чисто-голубое глубокое небо. В парке слегка позеленевшие деревья пока ещё с неприкрытыми чернеющими стволами. А вот и озеро. Оно впитало в себя голубой цвет неба. От лёгкого ветерка идёт по воде рябь, и по всему озеру игриво мелькают яркие солнечные зайчики, а некоторые из них ютятся у самого края воды, прикрываемые нахохленной блестящей травой. Как тихо! Лишь у низких, заросших зеленью берегов спокойно плещется и хлюпает прозрачная вода, отражая в себе высокие деревья. Отражения неустойчиво плавают, качаясь на мелких волнах, создавая под ногами ещё один мир – мир несуществующий, зыбкий, зеркальный – духовный след мира материального. И летит к нему пение птиц, скользит по воде и обратно поднимается в мягкую тишину. Растворяется над озером шелест нежной листвы. Но вот наступает ночь – все звуки затихают, всё успокаивается, а вода всё так же хлюпает и чавкает у берега, омывая зелёные травинки и тревожа золотистый песок на дне.
* * *
В субботу был странный, но интересный день. Было ни солнечно, ни пасмурно. Земное пространство воздуха слилось воедино с небесным – линия горизонта затерялась в плотном, но неощутимом тумане. Воздух был очень тяжёл – как бы в ограниченном количестве. Солнце пыталось пробраться сквозь дымчатую пелену, которая простиралась от неба до земли, но попытки были тщетны. По земле не стелились тени. Каждый предмет находился в своём собственном пространстве, но не лёгком и прозрачном, а как будто в тёмной ауре или в напряжённом и тяжёлом биополе. Что-то неопределённое нависло над землёй. Природа стояла в полном бездвижье – ни лёгкого дуновения ветерка, ни единого шороха – всё замерло, остановилось. Нарушал эту опустившуюся вакуумную тишину лишь механический шум несущихся машин.
А вечером, снова выйдя на улицу, можно было ощутить свежесть чистого, прозрачного воздуха – ты словно вплыл в безграничное пространство, как корабль вплывает в морскую синюю даль. Воздух был наполнен запахом мокрого асфальта и слегка посыревшей земли, по которым успел пройтись короткий, редкими каплями апрельский дождь. Давящая, скованная тишина поднялась обратно в небо и исчезла. Природа зашептала, зашуршала, атмосфера оживилась. И я вдохнула как можно глубже, и мне подумалось: может, это и была та самая магнитная буря?!
Летний дождь
Летние, невинно-чистые парные дожди омывают пыльную и уже немолодую зелень. Уставшая иссохшая земля жадно впитывает сладкие капли, чтобы вскоре повсюду источать свежесть умывшегося лета и аромат мокрой блестящей травы. Воздух становится прозрачен и кажется совсем юным. На улице царят безветрие и мягкая аккуратная тишина. Пыль уже не клубится над землёй, а только напоминает о своём существовании пыльно-сырым запахом, напоминает о том, что некоторое время назад её носило над сухой землёй и горячим асфальтом, над утомлённой от жары зеленью и застревала она в цветах и листьях. Теперь же листья, травы и цветы, блаженствуя, купаются в нежной, последождевой прохладе – дождь их промыл от забившейся пыли, дав возможность дышать. Всё вокруг блестит от играющих прозрачных капель, излучает чистоту, и видится младенческая наивность.
Обновлённая энергия сочится и ворочается в чистом воздухе. А намокший асфальт отражает в себе дневной свет, в его ямках ютятся тёплые лужи, которые кажутся бездонными из-за отражающегося в них прояснённого неба, там и здесь в круглых бездонных лужицах, как в зеркалах, проплывают далёкие облака, кажется - вот окунёшь руку и достанешь в ладошке частичку пышного белого облака.
Подул лёгкий неторопливый ветерок. Всё вокруг заговорило – зашептали поля и листва, зачирикали птицы, отряхивая со своих перьев мокрые капли, слегка зарябили лужицы, озёра и речки, приглушённо запел воздух. Ветер окончательно развеял тучи, и всё вокруг снова радостно встречает солнечные жаркие лучики, которые вновь заиграли в тенистых лесах; и не останется необласканным и несогретым всё, что попадается на их пути.
Один июльский день на лугу
Как, наверное, хорошо растениям жить-расти в деревенской тишине! Живут они в собственном мире – чистом, свободном. Вокруг раздолье. И шепчутся они между собой, и вдыхают свежий и чистый воздух.
Ранним утром на заре упиваются хрустально-чистой росой – наслаждаются, пока солнце не поднялось выше, пока жара не вобрала в себя эти радостные, весёлые, звонкие капельки.
А чуть попозже затихает ветерок. Всё как бы застывает, успокаивается и внимает пока ещё влажной тишине. Вся зелень – молодая и свежая, все полевые цветы – всё на поле не шелохнётся, и такой покой не хочется разрушить ни звуком, ни движением. И остаётся всем этим наслаждаться недолго, пока тепло не заполнит собой всё пространство. И будет зелень лугов питаться запасами влаги почти весь день, а к завершению дня томиться в ожидании вечерней прохлады. Солнце скоро зайдёт за горизонт, и жаркую сухую землю окутает прохладный, неощутимый и невесомый пар. Вся зелень укроется им, и опять – покой и тишина. Немного поблаженствовав, всё будет готовиться к сладкому сну, чтобы завтра всё начать сначала и насладиться ещё одним июльским, солнечным днём.
Татьяна Поюрцева
Ива
Над водою ива
Низко наклонилась.
Под её ветвями
Речка схоронилась.
Точно две подружки,
Шепчутся о чём-то.
В зависти лягушки
Сплетничают звонко.
Обниму я иву,
Пошепчусь с рекою.
И тогда, быть может,
Разлучусь с тоскою.