Творческое фотографирование
Фотографии участников и гостей Клуба "ТТС" можно посмотреть в Фотоальбоме,
а также в авторских фотоальбомах:
Фотоальбом Георгия Новосельского
Фотоальбом Ильи Солодова
Фотоальбом Елены Несовременной
Далее размещены литературно-художественные заметки о самом процессе фотографирования, о восприятии себя с фотоаппаратом и т.п.
Илья Солодов
Запись в память
В последнее время чувствую себя гораздо увереннее, может быть, даже слишком. Вспомнилось какое-то далекое, времен позднего детства, самолюбиво-эгоцентричное ощущение жизни (теперь я знаю, как это называется). Мало общаясь с "человечными", гуманитарными людьми и много - с техническими и занимаясь в конце весны и летом на работе в основном "железками", я отчетливо ощущаю в себе какое-то "технократическое" мировоззрение. "Загрузилась" (как теперь говорят) агрессивно-грубоватая материалистическая картина мира. Явственно осознаю, что хочу схватить и унести куда-то "к себе" все красивое и ценное, что есть рядом со мной. В общем, в последнее время, этой осенью я довольно часто стал заниматься тем, чем, как мне кажется, занимается множество неженатых мужчин позднего среднего возраста, не обремененных сложной, ответственной работой и острой заботой о повседневном заработке, - фотографировать на улице людей, красивых девушек, конечно, в первую очередь, буду откровенен. Думаю, именно для этого (не очень осознавая тогда) купил в конце весны небольшую цифровую камеру со сравнительно мощным "зумом" (увеличением).
Я отчетливо понимаю, что нахожусь здесь на грани - если и не уголовного кодекса, то норм и приличий. Я установил для себя правила, при которых съемка незнакомых людей на улице допустима. Это может происходить в выходной день, где-нибудь на бульваре или на аллее, там, где у людей соответствующий настрой; съемка должна быть с достаточно большого расстояния (метров с тридцати, не ближе), меня самого должно быть видно. Честно говоря, и незаметную съемку я себе позволил: дома, стоя далеко позади чуть приоткрытой створки окна (при съемке через стекло получается низкое качество снимка). В этом случае я говорю себе, что эти снимки никогда (или, во всяком случае, в обозримом будущем) никто не увидит, они останутся только "для внутреннего пользования" в моем компьютере.
И тут, начав снимать людей, я столкнулся с удивительным явлением. Я вижу множество замечательно красивых людей (причем вовсе не только молодых девушек). Я вижу их на улице, дома из окна, в метро и в троллейбусе и за городом, во время похода за грибами. В некоторых случаях испытываю сложные и сильные чувства, трудно передать словами, какие именно, это какая-то смесь восхищения, зависти и какого-то неосознаваемого "стресса". Образы этих людей я могу, сильно напрягшись, попытаться записать куда-то себе в память (увы, весьма дырявую). Но! Мне ни разу не удалось записать их на карту памяти фотоаппарата! Жизнь и природа вещей оказались устроены так, что красоту не удается просто так "схватить" и "унести к себе". Всегда возникает какое-то препятствие. Дома из окна (поздним утром, перед уходом на работу) у меня получилось несколько снимков, это были либо пожилые люди с большими сумками, либо мамы с детьми и колясками. Красивые девушки идут, но почему-то всегда мой фотоаппарат в этот момент оказывается выключенным... В метро снимать я не могу, хотя, конечно же, думаю обо всех этих современных фокусах и штучках с мини-камерами в мобильных телефонах (но только думаю). А в городе... Мне кажется, люди, видя человека с фотоаппаратом (конкретно, меня), стараются, может быть, неосознанно, повернуться к нему спиной - кроме совсем маленьких детей. И все же настройка фотоаппарата у меня в последнее время зафиксирована на ручной фокусировке "на бесконечность" с максимальным "зумом"...
В последнее время я не боюсь смотреть на красивых людей. Пять лет назад (в конце августа) я увидел (и осторожно, украдкой посмотрел) в вагоне метро на замечательную молодую особу - это была какая-то "внутренняя", неброская, совсем не "модельная" красота - я внутренне дрогнул и через несколько дней (хотя, может быть, не вследствие этого, просто все так сложно совпало) чуть не попал с острым состоянием в больницу. Сейчас такого сценария (красота - больница) я уже, наверное, не боюсь. "Схватить и унести" красоту мне нельзя, а посмотреть на нее - иногда можно. И все же я завидую сыщику из мультфильма про "новых бременских музыкантов", у которого фотоаппарат был объединен с глазом...
«Человек с ружьем»
В моей жизни последние полгода происходит что-то вроде небольшого "окошка". Нет явно болезненных состояний, снизилась напряженность работы. Я ощущаю небольшой положительный баланс жизненных сил. Возникло желание как-то подойти к человеческому миру, используя те немногие возможности, которые у меня есть.
У меня появилось странное хобби - фотографировать незнакомых людей. Вначале, прошедшей осенью, это была в основном незаметная съемка из-за приоткрытой створки окна, дома. Но затем, в конце затянувшейся осени и теплой ранней зимой я стал носить с собой фотоаппарат почти постоянно и делать снимки людей в городе в открытую. Все эти снимки не профессионального качества, с низким разрешением, многие размыты из-за неточной фокусировки или из-за дрогнувших рук. Никакая редакция никакого журнала их не возьмет, даже если бы у меня и были контакты с этими кругами. Эти снимки для себя, для души. На них люди - их лица и фигуры.
В начале у меня было не очень осознанное желание "схватить" естественные, красивые лица в, так сказать, незатронутой жизни. Увеличить, приблизить их издалека камерой с довольно большим по любительским меркам зумом. Я, конечно же, ориентировался в основном на молодых девушек. Конечно, именно они являются явными материальными "носителями" красоты человечества. Явными... Довольно быстро обнаружилось вот что. Оказалось, что мое восприятие людей в реальной городской обстановке какое-то "необъективное"; у меня, по-видимому, в городе возникает некий стресс, изменяющий ощущение людей. Я увидел это изменение восприятия, рассматривая снимки в спокойной обстановке. Но самое главное, оказалось, что съемка незнакомых людей в открытую - дело довольно нервное. Оно вовсе не сводится к технической стороне - включил камеру, снял крышку, нажал на кнопку. Это не съемка природы.
Между снимающим и снимаемым происходит ощутимый человеческий контакт. Обычно я воспринимаю процесс съемки как своеобразный диалог-обмен. Я без спросу - но и не очень намеренно, вполне случайно, довольно естественно - кратко вмешаюсь в вашу жизнь и унесу в виде снимка микроосколок вашей души. А вы получите маленький жизненный опыт. Вы сами видите меня, мою камеру, мой образ.
Иногда я как бы говорю: может быть, когда-нибудь воспоминание об этом странном небольшом событии, когда вас сфотографировал незнакомый человек, как-то поможет вам... А иногда – что человек с фотоаппаратом далеко не самое неприятное, что есть в этом мире. Ничего страшного, привыкайте, сейчас многие снимают.
И совсем редко - может быть, я не только просто снимаю, наверное, в нашем сложном мире зачем-то это нужно. Я надеюсь, что происходит честный обмен, честная игра. И стараюсь, чтобы так было.
Когда я вижу, как молодая барышня раздраженно отворачивается и чуть ли не шарахается от меня с камерой, я нервничаю и напрягаюсь, и все же понимаю, что все пока в допустимых рамках - это выходной день, многолюдный проспект, я далеко, метров за тридцать и, если бы не ограждение, отошел бы еще дальше. Как-то я увидел, как во время съемки издалека, метров с семидесяти, молодой человек как бы загораживал собой свою спутницу от меня, защищал ее как от какой-то неведомой силы. Тут я, так сказать, сыграл роль "учебного" врага. Мой небольшой жизненный опыт мне почему-то говорит, что иногда мне есть чем поделиться с молодежью, хотя бы в форме такого странного короткого контакта. Но еще мой опыт, его печальная часть, говорит, что такая "тихая охота" на красоту - дело опасное... И для красоты, и для меня...
Суббота, середина марта и середина дня. Я иду на занятие в психотерапевтическую группу. В конце платформы метро перед лестницей наверх подвыпивший парень лет двадцати пяти слегка "щелкает" указательным пальцем по носу девушку, которая кого-то ждет, прислонившись к колонне, и что-то говорит ей и своей спутнице, развязно-пьяно и в то же время вполне добродушно. У соседней колонны стоит еще одна девушка и с ней он проделывает то же самое: указательным пальцем по носу... Девушки не убегают и не конфликтуют и, кажется, не очень нервничают, обычное дело, парень сейчас уйдет, они видят, что он не злой. Вот настоящий реальный "диалог-обмен"... За лестницей перед турникетами рассудительная подруга парня пытается в шутку "сдать" его милиционеру: "заберите его, видите, какой он хулиган"... Но и милиционер не видит ничего особенного: суббота, весна...
Сегодня у меня было два небольших дела в городе, и остался запас времени, решаю идти не напрямую, а более длинным путем вдоль трамвайной линии через парк. Начинаю подниматься на горку, оглядываюсь назад, на симпатичную группу людей, ждущих трамвая, но вынуть здесь фотоаппарат боюсь: рядом идут строительные рабочие, неподалеку стоят какие-то серьезные молодые люди крепкого телосложения. Я не спеша иду вверх вдоль трамвайной линии, мимо остановки; поворот налево, глухой угол парка, бензозаправка, мост через железную дорогу. Здесь я постою и подожду оставшиеся пять минут.
Справа второй, большой автомобильный мост со сплошным потоком машин, дальше - озеро, еще покрытое льдом, за ним густой лесопарк и вдали за ним - каркас строящегося высотного дома. Очевидно, только что прошла электричка, и по путям от платформы идут люди. Они проходят под трамвайный мост, на котором я стою. Я поворачиваюсь назад, влево от трамвайной линии, основная группа людей, выйдя из-под моста, уходит налево через парк к метро, пожилая женщина с маленькой девочкой - направо, по тропинке мимо гаражей к пятиэтажкам. Вскоре - позади меня сплошной поток машин на автомобильном мосту, а впереди - никого. Неделю назад здесь на путях была бригада железнодорожных рабочих в оранжевых комбинезонах, которые ремонтировали стрелку. Тогда я подумал было их сфотографировать, но почему-то не стал этого делать, причем вовсе не из-за какой-то "секретности" железной дороги. В наше открытое время все это, очевидно, вполне можно снимать.
Никого. У меня еще пара минут. Не сразу до меня доходит, что ситуация изменилась. Дальнейшее изложение представляет собой смесь смутных воспоминаний о впечатлениях в реальном времени, заметок, сделанных во время занятия группы, и более поздних размышлений, записанных вечером следующего дня. Из парка, спускаясь по тропинке, бежит трусцой девушка в черном или темно-синем тренировочном костюме... У нее гибкая, совсем юная, но уже вполне женственная фигура. Без этой ужасной худобы, которая так модна у нынешней женской образованной молодежи. Стройная и правильная, но не спортивная, а какая-то, я бы сказал, домашняя. Тогда, на мосту, я стоял у перил и вполне спокойно смотрел, как она спускается вниз и, чуть замедлив бег, перебирается через рельсы. Как-то плавно, "мягко", без "угловатости".Осознание происшедшего и буря в душе начались позже, уже на занятии группы. На группе я записал в блокнот: "Я жалел и не жалел, что полминуты назад не достал из сумки фотоаппарат". Сейчас я понимаю, что если бы на мосту у меня был в руках мой включенный цифровик, я, конечно же, не удержался и нажал бы на кнопку. А тогда, стоя на мосту, наверное не очень осознанно, но все же вполне явственно я понимал, что этот "охотничий поединок" я проиграл, что выхватывать теперь камеру из сумки резким движением нечестно, "неспортивно" и как-то не по-мужски. Позднее, вечером, мне подумалось, что вмешались какие-то высшие силы и удержали меня от непоправимого шага. Я был случайным непрошенным гостем в мире девушки, где я, в общем, чужой; это была ее беговая трасса, ее мир, который мне дозволяется лишь осторожно перейти по мосту. Я был бы здесь не охотником, а браконьером, фотоаппарат в моих руках превратился бы в ружье с мощным оптическим прицелом... Я стоял на мосту и смотрел, как она приближается. Сейчас, по записям, я пытаюсь все же как-то сформулировать то, что я увидел, словами... В видоискателе при максимальном зуме она заняла бы все поле зрения. Реально, даже в очках, я не успел издали разглядеть подробно и запомнить ее лицо. Осталось ощущение, что тут что-то "тихое", погруженное в себя. Доверчивое и наивное, и вместе с тем умное и смелое. И довольно длинная коса за спиной...
Я хотел было закончить чем-то бодро-оптимистическим, вроде фразы из старого фильма "Не надо бояться человека с ружьем". Но, наверное, скажу тут лишь об изменении, которое я наблюдаю в себе, и которое, может быть, является следствием этого моего странного хобби - снимать незнакомых людей. Во время утренних полувидений-полугаллюцинаций, которые иногда бывают у меня в измененных, "нервных" состояниях, я вижу в последнее время человеческие лица. Не страшные оскалы чудовищ, как было еще не так давно. А в самое последнее время - изображения-рисунки лиц.
Юный чеболсинец
Фотография
"Единственный человек, в ответ на обман которого мы весело улыбаемся - это фотограф!"
Светопись. Физико-химический способ самоотражения объективной реальности, ранее данной нам только в ощущениях. Стала оправданием возникновения и продолжения воинствующего абстракционизма и прочего художественного авангардизма-андеграунда во главе с Чёрным квадратом. Попыталась встать во главе процессии похорон передвижников. Но не позволили соцреализм и аукционы типа "Сотбис". Зато неимоверно облегчила труд художников-портретистов, особенно, предпочитающих по сию пору холст и масло. А какое занятие для бездельничающих пионеров-юннатов из одноимённых домов и дворцов! Сейчас, правда, техника дошла до "мыльниц" и датакабелей, так что перепутать фиксаж с виражом невозможно по причине полного отмирания в обиходной речи обывателей самих терминов. Зато есть, что вспомнить из яркого, но короткого детства.
Но больше всего появлению фотографии должен быть благодарен авангард Военно-промышленного комплекса - корпус рыцарей плаща и кинжала. Ведь правительства приходят и уходят, а разведка остаётся. И не затмил бы 007 Холмса, не будь светописи. А вот тяжелее всего стало, т.е. наибольший вред она принесла, безродным космополитам, имеющим тягу к перемене мест, т. к. каждый стал обязан иметь маленький фотоальбом со страшной фотографией, называемый паспортом.
И также трепещет адъюльтер, но процветают частные сыскные агентства.